Как отмечено выше, стремление завершать разбирательство уголовных дел установлением подлинной картины того, что привело к судебной тяжбе и привлечению к ответственности лица, нарушившего закон, существовало еще со времен, когда уголовный процесс только зарождался. Однако такое стремление практически не могло быть реализовано в древнем и инквизиционном процессе, поскольку средства, используемые для этого (ордалии, заклинания, присяги, а потом и формализованные доказательства), не способствовали достижению желанного результата - познанию правды, истины. Целью доказывания считались проверка способности лица, привлекаемого к ответственности, выдержать соответствующее испытание или поединок, произнести заклинание, дать клятву либо установление соответствия доказательств формальным требованиям.
С утверждением системы доказательств, основанной на свободной их оценке по внутреннему убеждению, существенно изменились и взгляды на цель доказывания в судопроизводстве. Вместо истины формальной стали требовать устанавливать в суде истину материальную. Последнюю, в отличие от формальной истины, стали понимать как такое знание, в истинности которого должен убедиться, удостовериться сам судья на основе свободной оценки доказательств по своей совести. Чтобы не смешивать материальную истину с истиной формальной, ее обычно стали именовать не просто истиной, а судебной достоверностью (по уголовным делам - уголовно-судебной достоверностью). Причем такую достоверность обычно трактовали как высокую степень вероятности. Это отождествление устанавливаемой судом истины и вероятности получило широкое распространение во многих странах, в том числе и в пореформенной России. Его продолжают придерживаться во многих странах и поныне.
Примерно такое отождествление устанавливаемой судебным приговором истины и вероятности долгое время было распространено и в советский период. Постепенно, однако, пришло понимание в науке и на практике, что любую истину, в том числе и истину, являющуюся целью доказывания по уголовному делу, недопустимо отождествлять ни с вероятностью, ни с достоверностью.
Требование установления истины в уголовном процессе основывается на объективных закономерностях познания объективного мира. В основе вывода о возможности установления происходивших в прошлом явлений лежит отражение, которым обладает вся живая и неживая материя. Материалистическое учение о познаваемости мира относится и к уголовному судопроизводству.
Позиции установления истины в уголовном процессе придерживались многие видные ученые дореволюционной России, к примеру, И.Я. Фойницкий, Вл. Случевский, С.И. Викторский.
После революции 1917 г. неоднократно возникали дискуссии по проблемам истины, в ходе которых большинство ученых исходили из необходимости достижения истины в уголовном процессе.
Споры вокруг проблемы возможности и необходимости достижения истины вновь оживились при подготовке проекта действующего в наши дни УПК. Прибегая к явно некорректным ссылкам на современный зарубежный опыт, кое-кто утверждал и продолжает утверждать, что перестройка российского уголовного процесса должна поставить жесткие пределы познанию при производстве по уголовным делам. Главное-де не искать истину, а соблюдать процессуальные правила, ограждающие привлекаемого к ответственности от злоупотреблений, произвола, следственных и судебных ошибок*(184).
В действующем УПК, как отмечалось выше (см., например, § 2 гл. 4 учебника), прямо не ставится задача, чтобы при расследовании, рассмотрении и разрешении дела устанавливались обстоятельства, необходимые для принятия правильных решений, в соответствии с тем, что имело место в действительности. В нем нет не только упоминания понятия "истина", но нет и ряда гарантий ее установления. Из него исключены, в частности, прямое и четкое требование полного, всестороннего и объективного исследования обстоятельств каждого уголовного дела, а также положения, дававшие возможность суду возвращать уголовное дело на дополнительное расследование с целью устранения неполноты и односторонности материалов дела. Существенно ограничена роль суда в судебном исследовании доказательств. Ему отводится пассивная роль "рефери" в споре сторон обвинения и защиты.
Теоретическим обоснованием этим и ряду других подобных положений служили и служат распространяемые со сравнительно недавних пор утверждения некоторой части юристов, специализирующихся в сфере науки уголовного процесса, о невозможности и даже нецелесообразности установления истины при производстве по уголовным делам. Сторонники данного взгляда исходят из того, что в полномочиях участников со стороны обвинения и стороны защиты, а равно суда имеются существенные различия. Следователь, дознаватель, прокурор обязаны доказать вину обвиняемого. Обвиняемый не обязан доказывать свою невиновность. Суд в состязательном процессе исследует, как правило, лишь доказательства, представленные сторонами, и решает дело по существу. При таком "столкновении" разноплановых полномочий и интересов, по их мнению, не может быть и речи об установлении истины. Поэтому-де закон должен ориентировать не на установление истины, а на охрану прав лица, привлекаемого к уголовной ответственности.
Требование установления истины по уголовным делам - одно из проявлений гуманизма. Из него вытекает обязанность применения наказания только к лицам, признанным виновными в совершении преступления, и в этом отношении вывод суда о виновности конкретного лица в совершении преступления должен соответствовать действительности.
Ориентация органов и должностных лиц, ведущих производство по уголовным делам, на необходимость установления истины влечет за собой целый ряд других последствий: защиту прав потерпевшего от преступления; ограждение невиновного от незаконного и необоснованного обвинения, осуждения, ограничения его прав; содействует укреплению законности, профилактической роли суда.
Исключение из уголовно-процессуального законодательства упоминания истины и некоторых гарантирующих ее достижение положений не может само по себе "ликвидировать" объективные, не зависящие от законодателя закономерности познания. Именно поэтому законодатель вынужден был в УПК предусмотреть ряд процессуальных правил, направляющих предварительное расследование и судебное разбирательство в русло, которое в конечном счете должно приводить к установлению по каждому уголовному делу того, что издавна называется истиной, правдой. К правилам такого рода относятся, к примеру: предписания, определяющие предмет доказывания, который охватывает полно и всесторонне круг обстоятельств, необходимых для правильного разрешения уголовного дела; четкие требования, предъявляемые к существу и процессуальной форме доказательств; запрет обоснования следственных и судебных решений доказательствами, полученными с нарушением закона; обязанность соответствующих органов и должностных лиц выносить решения по внутреннему убеждению, основанному на совокупности относимых, допустимых, достоверных доказательств.