Данный вид наказания присутствовал в качестве дополнительного в российском уголовном законодательстве вплоть до конца 2003 г., когда он был исключен из УК 1996 г. Федеральным законом "О внесении изменений и дополнений в Уголовный кодекс Российской Федерации" <*>. Как вид наказания, в период ее существования в УК, конфискация имущества представляла собой принудительное безвозмездное изъятие в собственность государства всего или части имущества, находящегося в собственности осужденного.
--------------------------------
<*> РГ. 2003. 16 дек.
Различают общую конфискацию имущества, признававшуюся до недавнего времени видом наказания, и специальную конфискацию, имеющую в представлении законодателя иную юридическую природу.
Общая конфискация имущества представляла собой одно из наиболее тяжких наказаний вообще и самое тяжкое из всех дополнительных, в число которых она входила. Это объясняется, во-первых, тем, что она глубоко вторгалась в сферу жизненно важных интересов человека: в результате утраты им конфискованного имущества существенно снижался уровень его материальной обеспеченности. Располагая после конфискации лишь минимумом имущества (тем, которое согласно Перечню-приложению к УИК не могло быть изъято), человек вынужден был начинать обеспечение своего благосостояния и благосостояния своей семьи сначала; эта ситуация не способствовала предупреждению рецидива. Во-вторых, общая конфискация была обращена исключительно на имущество, приобретенное законным путем. Встречающиеся утверждения, что наказание в виде конфискации преследует цель изъятия "наворованного", глубоко ошибочны. Имущество, приобретенное за счет преступления или прочим незаконным путем, изымается в ином порядке, на основании норм других отраслей права, и на него общая конфискация не распространяется. Изъятие у человека имущества, нажитого собственным трудом нередко в течение всей предшествующей честной жизни, влечет для него более глубокие правовые и психологические последствия, чем отбытие наказания многих других видов. В-третьих, конфискация имущества главы семьи или другого ее члена, обеспечивавшего семью средствами жизни, хотя и распространялась в соответствии с законом только на его собственное имущество, не могла не ограничивать материальных возможностей удовлетворения законных интересов и положительных потребностей детей и других близких, находившихся на его иждивении.
Разумеется, приведенные аргументы в полной мере относятся лишь к случаям полной конфискации имущества. Чем меньшая часть имущества конфискуется, тем меньше влияние указанных свойств этого наказания, хотя до конца оно никогда не исчезает. Однако УК не содержал каких-либо критериев, с помощью которых суд мог бы индивидуализировать объем конфискуемого имущества. На практике это приводило к тому, что суды почти всегда прибегали к полной конфискации (в 97,3% случаев назначения этого дополнительного наказания).
В соответствии с ч. 2 ст. 52 УК 1996 г. (в период ее действия) конфискация имущества устанавливалась за тяжкие и особо тяжкие преступления, совершенные из корыстных побуждений. Этому общему положению соответствовало и распределение данного вида наказания по санкциям статей Особенной части УК. Всего санкций, содержавших возможность назначения конфискации имущества, в УК 1996 г. насчитывалось около 9% (не считая воинских преступлений, за которые конфискация не применялась). Для сравнения укажем, что в УК 1960 г. к концу его действия таких санкций было более 20%, что соответствовало общему положению ст. 35 УК 1960 г., согласно которому конфискация могла быть предусмотрена "в случаях, предусмотренных законодательством Союза ССР" (без указания характера и тяжести преступлений), "а за корыстные преступления - также в случаях, предусмотренных Особенной частью" УК (без указания тяжести преступлений).
Это позволяло судам широко использовать данное наказание при осуждении за различные преступления, что и происходило на практике. Применение конфискации стимулировалось еще тем, что из 84 санкций, содержавших это наказание, 42 предписывали его обязательное применение (50%). Еще один стимулирующий фактор на протяжении длительного времени представляли собой руководящие разъяснения и судебная практика Верховных Судов СССР и РСФСР, которыми на суды оказывалось давление в направлении как можно более частого применения конфискации. В частности, высшие суды страны неоднократно разъясняли судам, что конфискация может и должна назначаться даже в случаях отсутствия у осуждаемого имущества, подлежащего конфискации. В результате действия всех этих факторов в середине 80-х гг. конфискация применялась в 83% случаев, когда она могла быть применена по закону; ее назначение стало приобретать повальный характер (т.е. с ориентированием на количество случаев, при игнорировании требований индивидуализации наказания); участились случаи назначения конфискации имущества с основными наказаниями, не связанными с лишением свободы; укоренилась практика фиктивных конфискаций (т.е. приговоров о конфискации при отсутствии подлежащего ей имущества).
Высокий уровень репрессивности этого наказания и другие вышеприведенные аргументы обусловили выдвижение в доктрине уголовного права требований об исключении его из системы наказаний.
Под специальной конфискацией подразумевается изъятие в собственность государства: 1) орудий и средств совершения преступления, 2) предметов, изъятых из гражданского оборота, и 3) имущества, приобретенного преступным путем, если оно не подлежит возврату или не может быть возвращено собственнику, утратившему его вследствие преступления.
В отличие от общей конфискации имущества специальная конфискация по УК РФ не являлась наказанием и вовсе не регулировалась уголовным законом, а применялась и применяется на основании норм уголовно-процессуального законодательства. Несколько иным было положение по УК 1960 г. В ряде статей Особенной части говорилось об изъятии отдельных предметов, как-то: незаконно добытого, орудий и средств совершения преступления (ст. 166.1, 169, ч. 1 ст. 167 и др.). В двух случаях предусматривалась конфискация средств совершения преступления (ст. 84, 203), еще в шести санкциях содержалось предписание об обязательном или факультативном изъятии добытого, орудий и средств совершения преступления (ст. 163, 164, 228 и др.). В приведенных случаях у суда имелись все основания применить по приговору специальную конфискацию, причем в качестве именно уголовного наказания.
В уголовно-правовом плане наибольший интерес, несомненно, представляет вопрос о правовой природе изъятия орудий и средств совершения преступления, поскольку два других вида изъятия имеют, скорее, гражданско-правовую основу.
Как представляется, конфискация в судебном порядке упомянутых предметов (например, огнестрельного оружия в случае небрежного его хранения, повлекшего указанные в ст. 224 УК РФ последствия) - мера уголовно-правовая, а не процессуальная по своей природе, содержанию и целевому назначению. Так, изъятие таких предметов: 1) применяется в случае совершения преступления; 2) выступает в качестве меры государственного принуждения; 3) содержит элементы порицания; 4) влечет лишение собственника определенных (и порой весьма ценных) благ; 5) является логическим следствием совершенного преступления; 6) преследует цели, поставленные законом перед уголовным наказанием. Действительно, специальная конфискация влечет окончательное и бесповоротное лишение лица возможности владеть, пользоваться и распоряжаться частью своего имущества (автомашиной, плавучими средствами и т.д.), серьезно ограничивая права и имущественные интересы данного лица. Целевое назначение таких мер - не допустить использования предмета вновь в антиобщественных целях, предупредить новое преступление, воздействовать на сознание лица с тем, чтобы убедить его в "невыгодности" занятия преступной деятельностью.
В этом качестве конфискация отдельных предметов сближается с общей конфискаций, но заметно от последней отличается: общая конфискация предполагает изъятие определенной массы имущества; изымаемые при ней предметы выступают чем-то внешним относительно преступления, его содержания, а при специальной конфискации изымаемые предметы несут на себе "печать" содеянного, относятся к элементам содержания последнего.
Вот почему, думается, специальной конфискации должен быть придан статус самостоятельного вида наказания (дополнительного, а возможно - и основного).
Действие штрафа направлено на преодоление корыстных устремлений осужденного и других людей, в связи с чем наиболее целесообразно в первую очередь применять его за совершение корыстных преступлений. Штраф есть денежное взыскание, налагаемое судом в случаях и пределах, установленных законом. Специальная конфискация есть изъятие орудий и средств совершения преступления, предметов, изъятых из гражданского оборота и приобретенных незаконным путем, и наказанием в настоящее время не является, хотя и заслуживает в этом плане внимания законодателя.