Top.Mail.Ru
вписать адрес сайта
Контакты:
karayaz@mail.ru
Версия для
слабовидящих


(VIII.2.2) Условия действительности договора (сделки).

Для своего существования в праве, т.е. в конечном счете, для возможности прибегнуть к правовым способам защиты своих интересов и права, свя­занных с предполагаемым обязательством, договор (сделка) должен был обладать объективным и субъективным элементами: целью и содержани­ем сделки, а также наличием соглашения сторон. Однако этих общих позиций было недостаточно, и римская юридическая традиция конкре­тизировала условия действительности сделок (договоров).
Договор должен быть законным по цели и по содержанию, т.е. стороны не должны преследовать в своем соглашении интересов, свя­занных с посягательством на права других, а также на правопорядок, не должны заключать противозаконного соглашения. Соглашение, направ­ленное к нарушению его цели или в условиях исполнения норм права, изначально считается недействительным: Contra juris civilis regulas pacta civila rata non habentur. Помимо этого, сделка не должна противоречить «обычаям и нравам»: «Соглашения позорного содержания нельзя брать во внимание». Договор не может быть по своему содержанию амораль­ным — конечно, это внеюридический критерий действительности сдел­ки, но апеллирование к «добрым нравам», «обычаям общества» состав­ляло весьма существенную часть римской юриспруденции, особенно важную в учете высокой степени дозволенного индивидуализма част­ного права.
Договор должен быть определенным по содержанию, в том чис­ле определенным относительно действий или вещей. Эти действия или вещи должны не подразумеваться, но возможно точно определяться в содержании сделки, поскольку категория вещи важна для характера от­ветственности и для исполнения договора. В частности случайная гибель в ходе действия соглашения вещей родовых не освобождала должника от выполнения обязательства (родовые вещи «не погибают»), тогда как случайная гибель вещи, индивидуально определенной, полностью снимала или принципиально меняла ответственность по договору.
Договор должен предусматривать обязательство, возможное с точки зрения человеческого действия (но не обязательно, чтобы он был возможен для данного человека, выступающего в роли должника: не мо­жешь, не берись!). Невозможное действие изначально не может быть пред­метом обязанности (например, достать луну с неба, хотя предмет вполне определен). Критериями возможности выступали, во-первых, правовая дозволенность, во-вторых, обычная практика хозяйственного оборота.
Договор должен представлять интерес для кредитора, — т.е. «тот или иной имущественный или неимущественный интерес». Отсутствие очевидного интереса (понимаемого ранее всего как хозяйственная выго­да или общественная полезность) ставило под сомнение заключенное обязательство: либо что-то «не чисто», либо договор заключается несе­рьезно и т.д. Поскольку никакие государственные учреждения, согласно римской правовой традиции, не были вправе изначально вмешиваться в содержание частных сделок, отсутствие интереса для кредитора могло быть использовано только ответчиком-должником в случае неисполнения обязательства как достаточно обоснованный повод для неисполнения.
Подразумевалось, что договор заключается сторонами, способ­ными по праву и по своему гражданскому статусу заключить договор, что они заключают сделку в отношении вещей, находящихся в их воз­можном правовом обладании и обладании законном (нельзя было зак­лючать сделки по поводу вещей, очевидно краденых, пусть и кем-то тре­тьим), что условия договора отвечают принятым в хозяйственном обороте.
Возникающее в силу договора обязательство полагалось заклю­ченным на срок при неизменности и единстве условий данного обязатель­ства. Именно эта срочность договора предполагала возможность испол­нения или погашения обязательства. В этом, в частности, еще одно принципиальное отличие обязанностей гражданско-правовых от публич­но-правовых (семейных), которые не погашаются временем, давностью и которые следует исполнять, но нельзя «исполнить».