§ 3. Принципиальные основы правопреемства

Рассмотрим теперь некоторые принципиальные положения Вен­ской конвенции 1978 г. и Венской конвенции 1983 г.
Венская конвенция 1978 г. касается правопреемства межгосударст­венных договоров. Поэтому она, с одной стороны, касается специаль­ного института международного права — правопреемства межгосудар­ственных договоров, а с другой — является частью специальной его отрасли — права международных договоров, кофидицированного, в частности, в Венской конвенции 1969 г. Поэтому Венская конвенция о правопреемстве договоров для своих целей воспроизводит, когда это требуется, значение терминов Венской конвенции о праве международ­ных договоров. Но основная связь между этими конвенциями в том, что правопреемство договоров может, естественно, касаться лишь пра­вомерных, действительных межгосударственных договоров. Иначе го­воря, действительность или недействительность таких договоров должна устанавливаться в соответствии с положениями Венской кон­венции о праве международных договоров.
Правопреемство, как подчеркивалось выше, осуществляется в ходе правоотношений, сторонами которых являются заинтересованные го­сударства, наделенные правами и обязательствами в силу определен­ного соглашения между ними. Поэтому так называемые деволюционные соглашения, которые заключались колониальными державами-предшественницами с новыми независимыми государствами о переходе к последним прав и обязательств по указанным в соглашении дого­ворам государства-предшественника, действовавшим в отношении бывшей зависимой территории, не имеют какой-либо юридической силы для третьих государств и в лучшем случае свидетельствуют лишь о намерениях нового независимого государства. То же касается и одно­стороннего заявления государства-преемника о сохранении для себя в силе определенных договоров государства-предшественника.
Важное значение имеют положения Венской конвенции 1978 г. о режиме государственных границ государства-предшественника и дру­гих территориальных режимах, т.е. так называемых международных сервитутах, смысл которых в том, что событие правопреемства госу­дарств само по себе не затрагивает этих границ и соответствующих территориальных режимов, хотя сформулировано оно с учетом пред­мета регулирования применительно к договорам, установившим про­хождение государственных границ и их режим, а также тот или иной международный сервитут. Естественно, что эти положения не имеют никакого отношения к внутригосударственным (административным) границам.
Наконец, основной принцип правопреемства новым независимым государством договоров государства-предшественника, действовавших в отношении бывшей зависимой от него территории, — принцип tabula rasa (чистого листа), т.е. несвязанности его такими договорами. Однако оно может стать их участником или договаривающимся государством по своей воле и с согласия других государств — сторон таких договоров.
Для других же новых государств, т.е. образовавшихся путем объеди­нения государств в едином государстве или разделения государства на два или несколько самостоятельных государств, основным принципом правопреемства договоров является принцип континуитета, т.е. продол­жения их действия в отношении территории государства-преемника, если не согласовано заинтересованными государствами иное или если это не противоречит объекту и цели соответствующего договора.
Что же касается Венской конвенции о правопреемстве государств в отношении государственной собственности, государственных архи­вов и государственных долгов 1983 г., то некоторые принципиальные моменты ее положений сводятся к следующему.
«Государственная собственность государства-предшественника» определена как имущество, права и интересы, которые на момент пра­вопреемства государств согласно внутреннему праву государства-предшественника принадлежали этому государству.
Это традиционная формула многих международно-правовых актов. При этом выражение «права и интересы» имеет в виду, что в      разных национальных системах права одно и то же явление описыва­ется либо как права, либо как интересы.
На территории государства-предшественника может иметься также государственная собственность третьих государств, которая со­бытием правопреемства государств не затрагивается, а также собствен­ность частных физических и юридических лиц, положение которой международным правом не регулируется.
Поэтому в данной Конвенции имеется статья, которая гласит, что Конвенция не предрешает в каком-либо отношении любой вопрос, ка­сающийся прав и обязательств физических или юридических лиц. Дру­гими словами, вопросы о собственности таких лиц, их долгах и архивах подлежат разрешению по соглашению, когда это возможно, между за­интересованными государствами, составляя в своей основе дела, вхо­дящие во внутреннюю компетенцию любого государства.
Вопрос о правопреемстве государственных архивов — наиболее сложный и деликатный из вопросов о правопреемстве.
Государственные архивы являются одним из видов государствен­ной собственности. Но это весьма особый ее вид.
Государственные архивы в силу своей природы, содержания и вы­полняемых ими функций необходимы для жизнедеятельности любого государства, в том числе для государств предшественника и преемника или государств-преемников. Они необходимы для управления делами общества. В то же время они являются хранилищем сведений об исто­рии народов, стран и всего человечества.
Они не только документально подтверждают историческое, куль­турное и экономическое развитие страны и отражают ее национальную самобытность, но и являются основным источником документации, необходимой для подтверждения прав отдельных граждан и иных фи­зических и юридических лиц.
Отражением столь важного значения архивов во внутренних делах, а также в международных отношениях являются многочисленные меж­государственные споры по поводу архивов и соглашения по урегули­рованию таких споров.
Государственные архивы в силу своего характера не подлежат, как правило, разделению или расчленению. Однако их особенностью в то же время является то, что составляющие их документы в значительном числе случаев могут в современных условиях сравнительно легко и быстро воспроизводиться. Это позволяет в известной мере удовлетво­рять законные потребности заинтересованных государств.
Поэтому проблемы правопреемства государственных архивов должны, как правило, разрешаться путем двусторонних и многосторонних переговоров и соглашений между заинтересованными государст­вами. Положения же Венской конвенции 1983 г. могут служить лишь неким ориентиром для заключения таких соглашений.
Термин «государственные архивы государства-предшественника»  определен в ст. 20 Конвенции. Но подлинную сущность этого опреде­ления могут понять и толковать лишь специалисты архивных дел.
В Конвенции речь идет, естественно, о государственных архивах. Следовательно, так называемые местные архивы событием правопре­емства государств не затрагиваются.
В составе государственных архивов выделяют их часть, необходи­мую для нормального управления территорией, которая является объ­ектом правопреемства государств, и именуемую обычно администра­тивными архивами.
В итоге правопреемство государственных архивов — процесс слож­ный, длительный, весьма деликатный и болезненный.
Наконец, ч. IV Конвенции 1983 г, посвящена правопреемству госу­дарственных долгов.
«Государственный долг», согласно Конвенции, — это любое финан­совое обязательство государства-предшественника в отношении дру­гого государства, международной организации или любого иного субъ­екта международного права, возникшее в соответствии с международ­ным правом.
Достаточно очевидно, что это лишь часть возможного долга госу­дарства, в частности государства-предшественника, поскольку может иметь место еще долг в отношении иностранных частных физических или юридических лиц, а также внутренний долг государства в отношении физических или юридических лиц — субъектов национального  права. Однако другие возможные долги государства международным  правом не регулируются и, как уже указывалось выше, права и обязательства частных физических и юридических лиц настоящей Конвенцией не затрагиваются.
Само понятие «долг», как правило, не определяется, считается как  бы само собой разумеющимся. Возможно потому, что оно может рассматриваться либо с точки зрения того, в пользу кого существует юридическое обязательство (речь тогда идет о «долговом требовании»), либо с точки зрения того, кто должен исполнить это обязательство.  Такое обязательственное отношение содержит, следовательно, три элемента: пассивного субъекта права (должника), активного субъекта  (кредитора) и объекта прав (подлежащую исполнению повинность).
Сфера обязательства ограничена отношением между должником и кредитором, т.е. личностными отношениями. Фактор личности должника существенно важен, в частности в плане его платежеспособности и добросовестности. Поэтому национальное законодательство и меж­дународное право обычно не признают перевода долга без согласия кредитора.
В случае события правопреемства государств вопрос состоит в том, возможно ли и при каких условиях возникновение трехсторонних вза­имоотношений между государством (или иным субъектом междуна­родного права) — кредитором, государством-предшественником долж­ником и государством-преемником, которое согласилось бы взять на себя долг (или часть его).
При этом возможные долги политических территориальных под­разделений государства-предшественника, т.е. так называемые локаль­ные долги, событием правопреемства государств не затрагиваются.
В итоге Конвенция 1983 г. касается лишь правопреемства государ­ственного долга государства-предшественника как это понятие опре­делено в Конвенции и рассмотрено выше. Практически это долги го­сударства в отношении другого государства и/или в отношении меж­дународных финансовых организаций.
То, что вне поля зрения Конвенции находятся долги государства-предшественника частноправового, или гражданско-правового, харак­тера, вовсе не означает, что они не подлежат удовлетворению по согла­шению между государством-предшественником и государством-пре­емником или между государствами-преемниками с учетом примени­мого частного или гражданского обязательственного права, в том числе применимого частного международного права.
Вышеизложенные соображения о юридических проблемах, связан­ных с правопреемством государствами международных договоров, го­сударственной собственности, государственных архивов и государст­венных долгов, свидетельствуют об исключительной сложности возни­кающих при этом юридических и практических вопросов. Обычноправовые нормы общего международного права, кодифицированные ныне в Венских конвенциях о правопреемстве государств 1978 и 1983 гг., намечают лишь общий ориентир практического решения вышеобозна­ченных проблем правопреемства.

*Более подробно Венские конвенции рассмотрены нами в учебном пособии «Пра­вопреемство государств» (Уфа, 1996).