Впервые термин "деонтология" (др.-греч. deon - должное, logos - учение) был введен в XVIII в. английским юристом Иеремией Бентамом в несколько ином контексте, чем он используется сейчас*(29). Позднее этот термин начал использоваться для обозначения свода профессиональных этических правил для адвокатов и врачей. Основная задача введения деонтологических норм заключалась в создании правил для обеспечения максимально эффективного лечения пациентов. Деонтология обосновывает принципы поведения медицинского персонала, способствующие созданию необходимой обстановки при лечении больных. При этом учитываются не только условия, способствующие эффективности лечения, но и мероприятия, не допускающие отрицательных его результатов, исключающие организационные неполадки в обслуживании больных, т.е. речь идет о должном поведении врача и всего медицинского персонала в интересах охраны здоровья человека*(30).
Вопрос закрепления этических принципов для врачей давно обсуждается как в среде ученых-медиков, так и в среде ученых-юристов в нашей стране. Однако прежде чем создать свод этических норм, или Кодекс профессиональной этики, необходимо четко определить, что же является поступком, не совместимым со званием врача, ибо, как правило, нарушение данных норм может повлечь применение санкции в виде лишения права практиковать. Данная задача приобретает наибольшую остроту в условиях все более ужесточающейся конкуренции на рынке медицинских услуг, когда происходит резкая смена духовных ориентиров во всех сферах человеческой деятельности, в том числе и в медицине. Еще немецкий философ и психолог К. Ясперс писал, что технократизация и механизация европейской культуры являются первыми симптомами ее духовной деградации. И мы все чаще находим этому подтверждение в повседневной жизни. О типичном случае, являющемся основанием для лишения врачебной практики, недавно сообщалось в "Российской газете". Так, в Германии разразился громкий скандал, так называемое дело врачей. По сообщению немецкой газеты "Бильд ам зонтаг" почти в каждом крупном городе Германии ведется следствие против врачей, подозреваемых во взятках от фармакологического концерна "Смит Кляйн Бичем". По словам прокурора Бернда Бениосека, в период 1997-1999 гг. врачей "вознаграждали" суммами по 1000-3000 марок, а в отдельных случаях и по 30-40 тыс. за то, что они проводили испытания на людях и выписывали своим пациентам дорогостоящие медикаменты концерна. Сейчас следователи пытаются выяснить, на какие цели тратились эти в общем-то незаконные средства - на благо больниц и клиник или на повышение личного благосостояния медиков. По немецким законам за подобного рода взятки полагается три года тюрьмы. По словам корреспондента "Российской газеты", координирующим центром всей этой "фармакологической Панамы" выступает прокуратура в Мюнхене, где за последние месяцы скопилось более тысячи дел на врачей из более чем сотни клиник. По заявлению Верховного прокурора Манфреда Вика, согласно уже полученным данным, взятки давались не только деньгами, но и ценными подарками, а также престижными вояжами за рубеж. Так, в 1998 г. концерн пригласил своих "подопечных" медиков на "семинар" в Париж и в качестве "десерта" подарил им билеты на финальный матч чемпионата мира по футболу. За это врачи должны были прописывать минимум 20 пациентам клиники новое лекарство для понижения артериального давления и затем представлять в "Смит Кляйн Бичем" (сейчас концерн после слияния с другим фармакологическим предприятием называется "Глаксо Смит Кляйн") краткий отчет о собственных наблюдениях за его эффективностью. Причем цена нового препарата была в семь раз выше аналогичного старого. Корреспондент "Российской газеты" задает справедливый вопрос: "Но вот как быть с врачебной этикой и заветом Гиппократа "Не навреди!"? По мнению расстроенного скандалом бывшего президента Берлинской палаты медиков д-ра Эллиса Хубера, сейчас в Германии одна треть медицинских работников все еще придерживается этических принципов, вторая треть совсем потеряла совесть, а последняя треть болтается где-то между этими двумя категориями. Власть дельцов маркетинга и денег, считает Э. Хубер, оказалась выше принципов медиков и разработчиков лекарств*(31).
Указанный случай свидетельствует не только о нарушении медицинской этики, но и о незаконных медицинских исследованиях, за которые предусмотрена уголовная ответственность в законодательстве практически всех европейских стран, в том числе и России. Проблемы врачебной деонтологии приобретают важное значение. В частности, возникают вопросы относительно сотрудничества между врачами разного профиля. Обжалование врачом решений медицинской палаты о привлечении к дисциплинарной ответственности может дойти и до разбирательства в Европейском Суде по правам человека.
Истец, гражданин Германии г-н Кениг, по профессии врач-отоларинголог, открыл в 1960 г. клинику, которой сам же руководил и где занимался, в частности, пластической хирургией. 16 октября 1962 г. Региональное медицинское общество обратилось в суд по медицинским спорам при Административном суде города Франкфурта с иском о нарушении заявителем Кодекса профессиональной этики. 9 июля 1964 г. истец был лишен права практиковать. Апелляционная инстанция отклонила жалобу истца. Его обвиняли в том, что он предложил сотрудничество своему врачу-косметологу из другой клиники, обещая последнему вознаграждение 20% от своих гонораров по тем клиентам, которые будут этим врачом направлены в его клинику. Кениг обвинялся также в том, что он предложил одному из своих пациентов 100 марок за каждого нового клиента, в том, что убедил своего клиента проходить курс лечения, который не был покрыт социальным страхованием, путем заверений, что в этом случае можно будет применить более эффективные методы, в том, что отказался выдать своему пациенту счет, соответствующий действительно заплаченному вознаграждению, и, наконец, он обвинялся в рекламе своих услуг, что запрещено Кодексом профессиональной этики. В 1967 г. у Кенига отозвали разрешение на ведение клиники, а затем, в 1971 г., и разрешение на занятие медицинской практикой. В 1972 г. против него было возбуждено уголовное преследование за незаконное занятие медицинской практикой.
В практике часто возникают ситуации, когда врач, выписав рецепт, посылает своего клиента к знакомому фармацевту. Это с позиции, например, Кодекса профессиональной этики немецких медицинских обществ является грубейшим нарушением деонтологии и основанием для начала дисциплинарного производства. К сожалению, в России пока еще не разработан Кодекс профессиональной этики врача, и подобное поведение врача в принципе не может являться основанием для привлечения его к какой-либо ответственности. Но если даже такой Кодекс и существовал бы, врача нельзя было бы привлечь за неэтичное поведение, ибо нет в законодательстве норм, которые обязывали бы врачей исполнять требования Кодекса профессиональной этики, а также норм, которые предусматривали бы в качестве санкции за нарушение Кодекса лишение права практиковать.
Ситуацию в срочном порядке необходимо изменить. За основу можно было бы взять Федеральный закон "Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации". Согласно этому Закону, Федеральная палата адвокатов принимает Кодекс профессиональной этики адвоката, а сам Кодекс является обязательным для исполнения всеми адвокатами и адвокатскими образованиями. Нарушение положений Кодекса влечет дисциплинарное взыскание вплоть до прекращения статуса адвоката.
Основой для создания Кодекса профессиональной этики врача может стать
Вот ее текст:
"Клянусь Аполлоном-врачом, Асклепием, Гигией и Панакеей и всеми богами и богинями, беря их в свидетели, исполнять честно, соответственно моим силам и моему разумению, следующую присягу и письменное обязательство: считать научившего меня врачебному искусству наравне с моими родителями, делиться с ним своими достатками и в случае надобности помогать ему в его нуждах; его потомство считать своими братьями, и это искусство, если захотят его изучить, преподавать им безвозмездно и без всякого договора; наставления, устные уроки и все остальное в учении сообщать своим сыновьям, сыновьям своего учителя и ученикам, связанным обязательством и клятвой по закону медицинскому, но никому другому. Я направляю режим больных к их выгоде сообразно с моими силами и моим разумением, воздерживаясь от причинения всякого вреда и несправедливости. Я не дам никому просимого у меня смертельного средства и не покажу пути для подобного замысла; точно так же я не вручу никакой женщине абортивного пессария. Чисто и непорочно буду я проводить свою жизнь и свое искусство. Я ни в коем случае не буду делать сечения у страдающих каменной болезнью, предоставив это людям, занимающимся этим делом. В какой бы дом я ни вошел, я войду туда для пользы больного, будучи далек от всякого намеренного, неправедного и пагубного, особенно от любовных дел с женщинами и мужчинами, свободными и рабами. Что бы при лечении, а также и без лечения я ни увидел или ни услышал касательно жизни людей из того, что не следует разглашать, я умолчу о том, считая подобные вещи тайной. Мне, нерушимо выполняющему клятву, да будет дано счастье в жизни и в искусстве и слава у всех людей на вечные времена; преступающему же и дающему ложную клятву да будет обратное этому".
Думается, нарушение хотя бы одного из положений данной клятвы является основанием для применения в отношении врача дисциплинарных мер. В странах Западной Европы (ФРГ, Франция, Бельгия) к "Клятве Гиппократа" в судебной практике относятся весьма серьезно. К сожалению, в нашей стране этого пока нет. Между тем, произнося "Клятву Гиппократа", врач принимает на себя определенные обязательства, прежде всего обязательство применить все свои знания для того, чтобы грамотно оказать пациенту медицинскую помощь. Произнося клятву, врач заявляет, что он готов практиковать с полной ответственностью за свои действия (бездействие). Именно это и должно учитываться российской судебной практикой при разрешении соответствующих дел.