§ 1. Государственная власть как институт конституционного права

Конституционные нормы, содержащие термин «государственная власть», обычно немногословны. К тому же чаще всего определение «го­сударственная» отсутствует, говорится просто о власти или о суверени­тете народа. Основные законы устанавливают, что власть исходит от народа (ст. 20 конституции ФРГ (Германии) 1949 г.), принадлежит наро­ду (ст. 1 конституции Бразилии 1988 г.), народ осуществляет суверенитет (ст, 1 конституции Италии 1947 г.). Эти краткие формулировки полу­чают развитие во многих главах и статьях основных законов, в текущем законодательстве о целях государственной политики, о системе органов государства и их взаимоотношениях, о методах их деятельности и др. В своей совокупности они образуют институт государственной влас­ти, занимающий одно из важнейших мест в отрасли конституционного права.
Государственную власть следует отличать от политической. Конечно, государственная власть, взятая как единое целое, независимо от ее кон­кретных проявлений в различных ветвях власти, например в судебной, всегда имеет политический характер, но политическая власть не всегда является государственной. Политическая, но до образования Китайской Народной Республики еще не государственная власть существовала в течение почти трех десятилетий в красных, советских, освобожденных районах Китая под руководством Коммунистической партии, повстан­ческие органы десятилетие или более того осуществляли политическую власть в освобожденных от португальских колонизаторов районах Анго­лы, Гвинеи-Бисау, Мозамбика. С образованием соответствующих госу­дарств предгосударственная политическая власть переросла в государст­венную.
Объем конституционного регулирования отношений, связанных с го­сударственной властью, в разных странах различен. В конституциях стран тоталитарного социализма (КНДР 1972 г., Кубы 1976 г., Китая 1982 г. и др.) обычно содержится социальная характеристика власти в связи с классами и социальными слоями общества, подробно говорится о целях государства, задачах государственной власти, об основных направ­лениях политики государства по отношению к различным социальным группам населения. В основных законах капиталистических и постсоци­алистических государств, в современных конституциях развивающихся стран таких формулировок обычно нет, хотя и в них зачастую говорится о демократическом, социальном, правовом и даже социалистическом (Индия, Шри-Ланка и др.) государстве.
Обобщение конституционно-правовых норм на мировом уровне сви­детельствует о том, что структура конституционно-правового института государственной власти складывается из различных норм, образующих его элементы. Это: 1) положения об источнике государственной власти и ее социальных носителях, субъектах («народ» в подавляющем большин­стве конституций, «трудящиеся» или «трудовой народ», определенные классы в конституциях стран тоталитарного социализма, блок классов и социальных слоев, включающий трудящихся и определенную часть не­трудящихся, как говорилось об этом в конституциях стран Азии и Афри­ки, придерживающихся социалистической ориентации); 2) положения о характере государственной власти (например, формулировка о диктату­ре пролетариата в конституции Вьетнама 1980 г., замененной новой кон­ституцией в 1992 г., положения о демократической диктатуре народа в конституции Китая 1982 г., статья, провозглашающая власть трудовых сил народа в конституции Египта 1971 г. в редакции 1980 г.); 3) положе­ния о целях и принципиальных направлениях деятельности государст­венной власти (например, сосредоточение усилий на развитии, способ­ном создать социалистические отношения в духе исламского наследия, как об этом говорится в конституции объединенного Йемена 1989 г.);
4) положения о структуре государственной власти (например, разделе­ние ее на ветви законодательной, исполнительной и судебной власти по конституции Сирии 1973 г. и единство власти в руках органов типа советов по конституции Кубы 1976 г.); 5) положения об органах, осу­ществляющих государственную власть (например, различные органы за­конодательной, исполнительной, судебной власти по конституции США 1787 г. и органы государственной власти, государственного управления, суда, прокуратуры по конституции Китая 1982 г.); 6) положения о путях, формах, методах осуществления государственной власти (например, де­мократический централизм по конституции КНДР 1972 г. и нормы о партиципации граждан по конституции Колумбии 1991 г., которая гово­рит о «партиципаторном и плюралистическом государстве»).
Рассмотрим названные элементы более подробно.
Нормы об источнике государственной власти и ее социальных носи­телях в большинстве конституций ограничиваются положениями о при­надлежности власти народу. К ним примыкают нормы о демократичес­ком и социальном государстве. Иначе решается этот вопрос конститу­циями стран тоталитарного социализма, где принята концепция власти трудящихся. В первых же статьях этих конституций утверждается, что государственная власть принадлежит рабочему классу, крестьянам и интеллигенции (ст. 7 конституции КНДР 1972 г. упоминает также сол­дат, в конституции Афганистана 1987 г., принятой в период деклариро­ванной социалистической ориентации, упоминались также ремесленни­ки и кочевники). Иногда в этом подходе есть исключения. Конституции Зимбабве и Танзании, действовавшие в период социалистической ориен­тации этих стран, говорили только о народе в целом, а конституция Египта, действующая в период капиталистического развития страны, содержит положения о власти трудовых сил народа.
Конституция Социалистической Республики Вьетнам соединяет оба этих подхода. С одной стороны, в ней говорится, что государственная власть принадлежит народу, что Вьетнам является государством народа, через народ и для народа, а с другой — что основу народа составляет союз рабочего класса, крестьянства и интеллигенции (ст. 2)
Наконец, существует и третий подход, получивший выражение в кон­ституциях, как правило, дарованных монархами, в странах с фактически неограниченной властью королей и султанов (Бахрейн, Катар, Саудов­ская Аравия и др.). Обычно в них провозглашается, что власть исходит от монарха (в Кувейте эти положения сочетаются с положениями о влас­ти народа), иногда в конституциях мусульманских государств говорится, что суверенитет принадлежит Аллаху, а народ является лишь исполните­лем его воли.
Формулировки конституций об источнике и социальных субъектах власти, несмотря на свою лаконичность, имеют принципиальное значе­ние для всего конституционного законодательства. Если источник и субъект власти — народ, то формирование органов, выражающих его волю, должно основываться на принципах всеобщего избирательного права, какие-либо ограничения тех или иных социальных групп в избира­тельных правах недопустимы. Если власть принадлежит определенному классу или трудящимся, то такие ограничения не только допустимы, но часто и неизбежны. Известно, что ограничения избирательных прав по социальному признаку практиковались в свое время во Вьетнаме, Китае, Монголии, Румынии, Танзании, Эфиопии и некоторых других странах (те или иные категории «эксплуататоров» лишались избирательных прав). «Контрреволюционеров» лишали избирательных прав в период социалистической ориентации в Анголе и Мозамбике, делается это и в современном Китае. Если по конституциям ведущим в союзе трудовых сил является рабочий класс, то возможно неравное представительство, когда этот класс считается более ценным выразителем воли трудящихся. Городское население, а по существу, рабочий класс, имеет и сейчас преимущественное представительство в Китае, причем в отношении к сельскому населению при представительстве в парламенте эта пропор­ция составляет 8 : 1, в провинциальных собраниях народных представи­телей (советах) — 5:1.
Наконец, когда по конституциям власть исходит от монарха, то пред­ставительные органы, если они есть, имеют только консультативное зна­чение (Кувейт), широко используются такие структуры (совет аш-шура, меджлис и др.), которые заменяют отрицаемые фундаменталистской му­сульманской доктриной выборные народом органы.
Положения об источнике и социальных субъектах государственной власти непосредственно связаны с другим элементом этого института — с нормами о ее характере. При использовании концепции народа как источника и субъекта власти в конституционном праве отсутствуют оценки ее классового характера, положения о привилегированных клас­сах рассматриваются как антиконституционные, а пропаганда идей вер­ховенства какого-либо класса, его властвования (например, концепция диктатуры пролетариата) иногда запрещена законами (порой законами о политических партиях). На деле, однако, реальная ситуация часто расхо­дится с конституционными нормами о власти народа. В развитых капита­листических странах реальные рычаги властвования находятся в руках политической элиты, а опорой государственной власти обычно является «средний класс», стремящийся к стабильности и порядку. Во многих развивающихся странах господствует блок крупной буржуазии и поме­щиков (например, в Пакистане), блок финансовой буржуазии с полуфео­дальной знатью (в Саудовской Аравии). В отдельных современных пост­социалистических странах реальные рычаги государственной власти на­ходятся в руках блока крупных чиновников и формирующейся «новой буржуазии», нередко срастающейся с мафиозными структурами.
Другой подход к вопросу о социальных субъектах государственной власти существует в конституционном праве тоталитарных социалисти­ческих государств и был принят в странах социалистической ориента­ции. Перечень классов и социальных слоев, чьи интересы по тексту кон­ституций выражает государство, находит свое естественное продолже­ние в концепции социальной диктатуры, т.е. власти определенного клас­са или блока классов и социальных слоев. Впервые в истории конститу­ций это получило выражение в формулировках о диктатуре пролетариа­та, пролетариата и беднейшего крестьянства. В настоящее время таких положений в конституциях уже почти нет (сохранилось лишь в КНДР, во Вьетнаме исключено в 1992 г.), но в Китае применяется термин «демо­кратическая диктатура народа». Слово «демократическая» призвано смягчить крайне негативное значение термина «диктатура», а упомина­ние о народе придает последней более широкую социальную основу (по официальным толкованиям в состав народа, особенно в прошлом, могли включаться не только трудовые классы и слои населения, но и часть «эксплуататоров» — национальная буржуазия).
Еще более широкое значение концепция власти-диктатуры получила в прежних конституциях стран социалистической ориентации, где ис­пользовался, правда, не всегда, термин «революционно-демократическая диктатура». Речь шла о власти разнородного блока социальных сил, в состав которого включались все патриотические классы и слои населе­ния. Перечень этих сил был неодинаков (в одних странах упоминалась только «неэксплуататорская буржуазия», в других — армия, ремеслен­ники, чиновники), но основу блока, как утверждалось в конституциях, составлял союз рабочих и крестьян (ст. 2 конституции Бенина 1977 г.).
На деле в странах тоталитарного социализма властные рычаги были сосредоточены в руках иерархической структуры органов правящей ком­мунистической партии, директивам которых подчинялись советы, осу­ществлявшие по конституциям «полноту власти», а в странах социалистической ориентации власть была сосредоточена в руках узкой верхушки руководителей, еще более персонализирована, чем это было в социалис­тических странах (нередко полнотой власти обладал президент — гене­ральный секретарь, председатель правящей, почти всегда единственной партии, действия которого иногда имели волюнтаристский и непредска­зуемый характер).
Положения о целях и направлениях деятельности государственной власти как элемент рассматриваемого конституционно-правового инсти­тута присущи большинству конституций мира. В конституциях прежних эпох они ограничивались краткими формулировками о заботе о благе народа, но в современных конституциях капиталистических стран (пор­тугальской 1976 г., испанской 1978 г. и др.) содержатся развернутые формулировки. В конституции Италии 1947 г. говорится о задаче устра­нять препятствия, которые мешают участию трудящихся в политичес­кой, экономический и социальной организации страны. В основных зако­нах стран тоталитарного социализма и некоторых развивающихся стран содержится зачастую большой перечень мероприятий, которые должна осуществлять государственная власть, имеются особые разделы и главы, посвященные директивным принципам политики государства. В консти­туциях стран тоталитарного социализма обычно говорится о целях стро­ительства социализма, рациональном распределении средств потребле­ния и накопления, осуществлении планирования, обеспечении прогрес­са образования, науки, техники, культуры, повышения производитель­ности труда. В ст. 4 конституции Китая 1982 г. в качестве задачи государ­ства сказано и о планировании рождений. В развивающихся странах нередко говорится о целях создания справедливого общества и повыше­ния благосостояния народа (Бразилия), ускоренного экономического развития (Бангладеш), ликвидации эксплуатации человека человеком (Алжир), создания социалистических отношений на основе исламских ценностей (Йемен).
Конституционные положения о структуре власти обусловлены общим концептуальным подходом к типу политической системы в дан­ной стране. В условиях плюралистической системы основные законы закрепляют принцип разделения властей, тоталитарная система исходит из принципа единства власти. Оба эти подхода могут находить различ­ное выражение в системе органов государства. Вопросам об органах государства, их взаимоотношениях посвящено много конституционных норм, по своему объему они занимают в институте государственной власти доминирующее положение. Их удельный вес просто несравним ни с одним другим элементом этого института: в отличие от отдельных статей, посвященных, например, характеру государственной власти или ее задачам, регулирование системы органов, их взаимоотношений занимает обычно несколько глав в основном законе. Если принята кон­цепция разделения властей, то государственные органы строятся в за­висимости от их характеристики как законодательных, исполнительных и судебных; на местах тоже могут быть государственные органы — они представляют власть центра, государственную власть. Другой подход существует в странах тоталитарного социализма и был принят в неко­торых так называемых странах социалистической ориентации: органами государственной власти в специальном, конституционно-правовом зна­чении этого понятия считались только представительные органы типа советов. Другие органы, включая правительство, характеризуются не как органы государственной власти, а как органы управления, право­судия, прокуратуры и др.
Последний элемент института государственной власти — нормы, характеризующие методы ее деятельности. В теории государства и права принято обычно различать методы либерализма (убеждения, демокра­тические методы) и насилия (принуждения, авторитарные методы). В конкретных отраслях права используется более дробная классифика­ция. Анализируя конституционные нормы зарубежных стран, можно установить, что государственная власть широко применяет методы сти­мулирования или поощрения (например, положения конституций стран тоталитарного социализма о поддержке государством кооперирования крестьян), дозволения (нормы о возможности проводить без уведомле­ния полиции мирные собрания в закрытых помещениях), охраны (раз­личные гарантии прав личности), требований (регистрация политичес­ких партий в некоторых странах обязательна), запрета и, соответст­венно, ответственности за его нарушение (запрещение предварительной цензуры).