Правовой нигилизм в период "большого скачка" и "культурной революции". Принятие Конституции КНР 1954 г. и конституционных органических законов вызвало к жизни большой поток нормативных актов, приводивших правовую систему страны в соответствие с конституционными положениями, что в большинстве случаев осуществлялось на уровне административных актов Государственного совета. Например, актом 1955 г. была осуществлена реорганизация не предусмотренных Конституцией местных объединенных демократических правительств различных национальностей, в 1957 г. упразднены специальные суды на железнодорожном и водном транспорте, в. феврале 1956 г. был принят целый ряд нормативных актов, связанных с преобразованием частных торговых и промышленных предприятий и предприятий кустарной промышленности.
В середине 50-х гг. была несколько смягчена карательная политика в отношении противников режима. "Постановление о великодушном разрешении дел и о трудоустройстве остатков контрреволюционных элементов в городах", принятое в 1956 г. ПК ВСНП, установило, например, что надзор за контрреволюционными элементами мог осуществляться лишь на основании решения суда. В 1957 г. постановлением сессии ВСНП был закреплен принцип, согласно которому все приговоры к смертной казни подлежали утверждению Верховного народного суда.
В эти годы был принят также и ряд важных актов по трудовому праву. Среди них, прежде всего, отметим Постановление Госсовета КНР о реорганизации заработной платы (1956 г.), согласно которому в основу организации оплаты труда рабочих была положена тарифная система, позволяющая производить оплату труда рабочих в зависимости от их квалификации, условий и общественной значимости труда. Госсоветом были приняты также акты, регулирующие отпуска, пенсионное обеспечение, порядок увольнения рабочих и служащих и другие вопросы трудового права. В целом объем правотворческой деятельности высших государственных органов был довольно значителен. При этом, однако, не было принято ни одного кодекса. Следовательно, не было и сколько-нибудь целостной системы права и сам процесс создания правовых основ государства был далек от завершения.
Нигилистические тенденции по отношению к праву и законности, в том числе и к правовым основам государства, впервые открыто проявились во время кампании борьбы против "правых буржуазных элементов" в 1957 г. Этой кампании предшествовала "необыкновенная весна" 1957 г., когда были выдвинуты призывы к "безбоязненному" развертыванию критики ошибок и недостатков в работе партийно-государственного аппарата. На работников суда и прокуратуры кары сыпались за отстаивание конституционных положений о независимости судей, об осуществлении правосудия только судами, о независимости осуществления прокурорских функций и т. д. Требования усиления законности в деятельности государственных учреждений стали рассматриваться как проявления "буржуазного правового мировоззрения", попытки "связать диктатуру по рукам и ногам". Даже предложения о принятии гражданского и уголовного кодексов стали характеризоваться как "подрыв демократической диктатуры народа". Вместо законов судебным работникам предлагалось использовать в качестве критериев разрешения дел различные установки из выступлений Мао Цзэдуна.
Проект уголовного кодекса КНР, рекомендованный в 1957 г. сессией ВСНП, для опытного применения никогда не публиковался и был, по-сути дела, закрытой инструкцией для судебных работников, которой определялся и порядок рассмотрения дел в суде. Существовало и много других нормативных предписаний, распространявшихся в закрытом порядке по различным учреждениям. Постепенно такой порядок стал нормой государственной жизни. Число публикуемых актов сначала сократилось, затем нормативные акты перестали публиковаться совсем.
Проявления правового нигилизма усилились в период "большого скачка". Право стало рассматриваться исключительно как орудие подавления, необходимое лишь "для борьбы с врагами народа".
Сама "культурная революция" вылилась в вакханалию произвола и беззакония, санкционированную властями. Согласно принятому ЦК КПК решению от 8 августа "революционные учащиеся" (т. е. хунвэйбины) заранее освобождались от ответственности за совершение "в ходе движения" преступления. Это открыло путь стихии грубого насилия. Отряды хунвэйбинов арестовывали граждан, водворяли их в официальные и самодеятельные тюрьмы, выносили приговоры и приводили их в исполнение. В годы "культурной революции" закрепилась практика расправ на "судах масс" с участием десятков тысяч зрителей, мобилизованных для заслушивания и "одобрения" заранее вынесенных приговоров. Для подобных судилищ было характерно выставление подставных свидетелей, составление обвинительных заключений на основе ложных доносов или показаний обвиняемых, полученных под пыткой, унижение человеческого достоинства подсудимых перед вынесением и исполнением приговора, глумление над трупами казненных.
В социально-экономической сфере в период "культурной революции" проводилась политика превращения страны в большую военизированную коммуну, осуществления системы уравнительного снабжения едой и предметами первой необходимости.
Впоследствии "культурная революция" была официально охарактеризована как "действительно потрясающее, чудовищное бедствие для нашего многонационального народа".